Собор (сборник) - Страница 39

Реакция остальных защитников была — понятное дело — медленнее реакции конструкта «Яна IV» — даже несмотря на все их максимальное темпоральное ускорение. Только они мало чего могли сделать. Боевые «слуховые окна» показывали их чувствам хаос столь сильный, такую путаницу чар врага, корабля и летальнаторов, равно как и массы заклинаний «облажавшихся», ничейных маго-вариаций, направленных исключительно на уничтожение — что просто даже не были в состоянии самостоятельно вступить в бой. Лишенные помощи демонов операционных кристаллов, они могли положиться исключительно на собственных джиннов и распознающие заклинания: личные или артефактные своего оружия. Только энтропийные матки, развернутые вражескими конструктами, уже вгрызлись в самые первичные структуры незащищенных чар, и теперь эти эродирующие заклинания лишь увеличивали нарастающее замешательство. Некоторые из них указывали урвитам их собственных друзей как врагов; в дробные доли фитиля вспыхивали и угасали братоубийственные стычки. Это еще семь трупов. После этого начали эродировать летальнаторы; поскольку пока что не показался ни один истинный, материальный враг, все объекты, распознаваемые магическими алгоритмами летальнаторов как живые, на самом деле были телами имперских урвитов — поэтому они ударили именно в них. И в результате следующая дюжина урвитов скончалась от внезапного свертывания крови в сосудах, заморозки мозга, проникновения в плазму токсических гормонов, неожиданного гниения сердца и печени.

В тот самый момент, когда в бой вступил Железный Генерал, в живых оставались только те урвиты, которые ночевали внутри «Яна IV». Только теперь острия конструктов вторжения достигли уже последнего слоя защитных заклинаний корабля, и даже закрывшимся в нем бойцам следовало отсчитывать время до неизбежной смерти мгновениями: меч всегда сильнее щита.

Первой же своей мыслью Генерал активизировал все артефактные возможности собственного тела. Рука составляла всего лишь наиболее видимый элемент преобразования организма. То, что видели люди, даже тренированные урвиты, даже Закраца: граф Кардль и Бладыга в полевом мундире Армии Ноль не было ничем иным как поднятой над поверхностью воды головой дракона, размытым отражением чудища в потоке. Да, иногда что-то там под волнами мелькало, какие-то громадные, темные формы — но они тут же забывались, вымывались из памяти, потому что они ни на что более не были похожими, их невозможно было назвать, сравнить с чем-либо, они калечили воображение; вот почему все останавливались на легенде: бессмертный Железный Генерал, архетип урвита. А ведь он существовал на самом деле.

Поначалу он изогнул время и пространство, войдя в хроносферу максимального ускорения. Здесь он снова изогнул пространство с временем, открывая вторую хроносферу. Эти действия он повторил четырехкратно. В конце концов, замкнувшись в темпоральной луковице, он настолько опередил весь остальной мир, что от ударов отдельных световых лучей у него лопалась кожа. Поэтому, при экранировании от окружения пришлось положиться на алгоритмы тяжелых заклинаний руки, для которых Генерал открыл вход в собственный тетрадон живых алмазов. Сам тетрадон представлял собой учетверенный бесконечный ряд живых алмазов, сопряженных по фазе с более высоким измерением. Заканчивался и начинался он в «костях» пальцев левой ладони Генерала; кроме большого пальца, выполнявшего совершенно иную роль. Неактивированный тетрадон, как замкнутую систему, невозможно было выявить. После активации — он вызывал коллапс квазаров и взрыв пульсаров.

Генерал стиснул левую руку в кулак. «Ян IV» свернулся в тор, завертелся, уменьшился до песчинки и исчез. Жарны раскрыл ладонь. Тут же сдуло первый слой темпоральной луковицы, а вместе с ним — все остальные хрональные и энтропийные заклинания. Он сжал кулак во второй раз. Вся округа, до самого горизонта, полусферически отразилась на поверхности фигуры Генерала и перескочила на другую сторону. Тысячи тонн почвы, воздуха, воды, растений. Он стиснул их в кулаке. Затем дожал большим пальцем: и все их поглотила черная дыра центра галактики.

Теперь Генерал стоял на дне громадного кратера, черной миски внутренности планеты, которую грубо скальпировали от всей ее биосферы. Все еще сыпались обломки, катились камни, плыл песок и лава. Лучи восходящего солнца с трудом пробивались сквозь висящую в воздухе пыль. Если бы не ураган, порожденный вакуумным ударом, неба он не увидел бы. Посредством «слухового окна» Жарны видел холодное пламя пульсирующего божественной частотой тетрадона, яркостью своей сравнивающийся то с молнией, то с обнаженной звездой.

Прежде, чем первая из переломанных скал достигла в своем падении дна кратера — столь медленно они все падали — Генерал уже растянулся на всю планету, тем самым замыкая ее в зеркальной инверсии своей темпоральной луковицы. Теперь он сам был временем для времени, часами для часов. В его ладони с ужасающей микробной медлительностью шла жизнь всей планеты. Он мог видеть все. «Слуховое гигаокно» прописывало перед его глазами линии сил. Генерал глянул и сжал кулак. Планета коллапсировала. Еще перед тем, как он очистил до конца свою темпоральную луковицу, черная дыра испарилась.

Генерал раскрыл ладонь. Оттуда выплюнуло «Яна IV». Через высшие измерения Жарны проник внутрь корабля.

Увидав его, Гульде даже вскрикнул:

— Блин!.. Что…?!

Как можно быстрее Генерал вернул себе иллюзию обычного вида.

— А, это ты… — вздохнул полковник с облегчением. — Боже мой, Жарны, что тут…